Неточные совпадения
Мудро сказал кошевой; и, как
голова козацкого войска, обязанный приберегать его и пещись о войсковом скарбе,
мудрее ничего он не мог сказать.
«Да отчего же», Лев спросил: «скажи ты мне,
Они хвостами так и
головами машут?» —
«О,
мудрый царь!» Мужик ответствовал: «оне
От радости, тебя увидя, пляшут».
Прежде она дарила доверие, как будто из милости, только своей наперснице и подруге, жене священника. Это был ее каприз, она роняла крупицы. Теперь она шла искать помощи, с поникшей
головой, с обузданной гордостью, почуя рядом силу сильнее своей и мудрость
мудрее своей самолюбивой воли.
Я, милостивый государь, человек не простой; я хочу, чтоб не я пришел к знанию, а оно меня нашло; я не люблю корпеть над книжкой и клевать по крупице, но не прочь был бы, если б нашелся человек, который бы знание влил мне в
голову ковшом, и сделался бы я после того
мудр, как Минерва…
Другой, крещенный святым духом честных и
мудрых книг, наблюдая победную силу буднично страшного, чувствовал, как легко эта сила может оторвать ему
голову, раздавить сердце грязной ступней, и напряженно оборонялся, сцепив зубы, сжав кулаки, всегда готовый на всякий спор и бой. Этот любил и жалел деятельно и, как надлежало храброму герою французских романов, по третьему слову, выхватывая шпагу из ножен, становился в боевую позицию.
Пасквалино же, столяр, старик с
головою, отлитой из серебра, и лицом, точно с древней римской монеты,
мудрый и всеми почитаемый Пасквалино говорит свое...
Стояли светлые, теплые, лунные ночи — сладкие ночи любви! На ложе из тигровых шкур лежала обнаженная Суламифь, и царь, сидя на полу у ее ног, наполнял свой изумрудный кубок золотистым вином из Мареотиса, и пил за здоровье своей возлюбленной, веселясь всем сердцем, и рассказывал он ей
мудрые древние странные сказания. И рука Суламифи покоилась на его
голове, гладила его волнистые черные волосы.
Помню, мне казалось, что волосы на
голове моей трещат, и, кроме этого, я не слышал иных звуков. Понимал, что — погиб, отяжелели ноги, и было больно глазам, хотя я закрыл их руками.
Мудрый инстинкт жизни подсказал мне единственный путь спасения — я схватил в охапку мой тюфяк, подушку, связку мочала, окутал
голову овчинным тулупом Ромася и выпрыгнул в окно.
Он, видите, не хотел корпеть над книжкой и клевать по крупице, а ждал все, что ему кто-нибудь «вольет знание ковшом в
голову, и сделается он после того
мудр, как Минерва».
Платонов (после паузы). Вот они, последствия… Доигрался малый! Исковеркал женщину, живое существо, так, без толку, без всякой на то надобности… Прроклятый язык! Довел до чего… Что теперь делать? А ну-ка,
мудрая ты
голова, подумай! Брани себя теперь, рви волосы… (Думает.) Ехать! Сейчас же ехать и не сметь показываться сюда до самого страшного суда! Марш отсюда на все четыре стороны, в ежовые рукавицы нужды, труда! Лучше худшая жизнь, чем эта с глупой историей!
— Ловка же бабенка, — молвил удельный
голова. — Говорится же пословица: «Хитра,
мудра баба казанская, похитрей ее астраханская»…
— А, слышь, — отвечал Семен Иванович, — бредит дурак, пьянчужка бредит, пес бредит, а
мудрый благоразумному служит. Ты, слышь, дела ты не знаешь, потаскливый ты человек, ученый ты, книга ты писаная! А вот возьмешь, сгоришь, так не заметишь, как
голова отгорит, вот, слышал историю?!
Коснулись
Мудрые девы нежными пальцами ее
головы и сняли с нее поблекшие цветы буйного веселья. Говорили...
Полагая, что найдено замечательно
мудрое и окончательное решение, я подложила под
голову подушку, собираясь, наконец-то, выспаться спокойно, как вдруг легкий шорох привлек мое внимание. Точно откуда-то едва уловимо потянуло холодным воздухом, и одновременно я услышала мягкое шарканье туфель об пол.
И Я глядел на них глазами орла, и даже кивком не хотела почтить их стонущего крика моя
мудрая златовенчанная
голова: они появлялись и исчезали, они шли бесконечно — и бесконечно было равнодушие моего цезарского взгляда.
— Вот волос с
головы мудрого волшебника Гая, — сказала она, бросая волос в урну. — Я взяла у него этот волос, пока он спал, чтобы отдать его королевскому дитяти. Благодаря этому волосу ребенок будет
мудрым, как сам Гай. Ведь другого такого мудреца, как Гай, не найдется в мире, и каждый его волос — это клад мудрости.